Нечасто бывает, что газетная заметка или телепередача вызывает мощный выброс адреналина. Я не имею в виду показ эротических лент, равно как и трансляции финальных футбольных матчей, боксерских спаррингов или репортажи с мест страшных катастроф, хотя и к этому мы давно привыкли и реагируем довольно сдержанно. А вот недавно адреналиновый выброс небывалой силы мне довелось испытать – не поверите! – во время знакомства с материалами февральского экономического форума в Красноярске, на котором господин Путин неожиданно произнес слова, которые, будь я поэтом, непременно бы зарифмовал, а композитором, так еще бы и на музыку положил. Сказаны они были накануне передачи президентской эстафеты преемнику, и хотя к данной теме президент обратился уже не в первый раз, пронзительная свежесть этих слов до сих пор отзывается в ушах весенней капелью. Нет, жизнь не сделала из меня конформиста и льстеца. Чтобы читатели меня правильно поняли, процитирую дословно:
«Следует кардинально повысить эффективность потребления энергии. Это вопрос нашей конкурентоспособности в условиях интеграции в мировую экономику, вопрос качества жизни людей и экологической безопасности. Убежден, только так можно обеспечить России ведущие, стабильные позиции на энергетических рынках на долгосрочную перспективу. Россия сможет сыграть свою положительную роль в формировании единой европейской энергетической стратегии».
Итак, задан новый вектор. Нет сомнений в том, что следующий президент, Медведев, продолжит этот курс. А что можем предложить мы в свете новых директив партии и правительства? У нас есть, что предложить – то, чем мы давно уже занимаемся. Интеллектуальное здание, которое не просто вписывается в новую энергетическую концепцию, но без которой эта концепция оказывается несостоятельной.
Партия сказала «Надо», ICS ответил – «Есть»!
Есть – это в смысле «имеем» то, что «надо». Имеем давно, и предлагали много раз. Что именно? Конечно, интеллектуальное здание. Или умный дом (от перестановки названий смысл не меняется). ИЗ или УД, если, как водится, заместить часто употребляемые определения аббревиатурами – для звучности и краткости.
Вспомним же основное определение интеллектуального здания: инновации + менеджмент = возврат инвестиций. Определение не полное и, во всяком случае, не новое, 1975 года. Оно было сформулировано в другом обществе, в условиях другой экономики и идеологии, но не потеряло своей актуальности и сегодня.
Зададимся же вопросом: можно ли по истечении стольких лет и с учетом глобальных перемен в обществе и экономике, в частности, российской, в условиях современного рынка и существующей системы распределения труда построить ИЗ (или УД)? Ответ: построить ИЗ (оно же УД) сегодня, как и 40 лет назад, пока что нельзя. Если, конечно, не подменять эти сложные понятия их упрощенными «образцово-показательными» моделями, этакими «смысловыми аббревиатурами»…Государственные регламенты до сих пор препятствовали этому. Отсутствовали четко выраженные тенденции поддержки УД как перспективного направления, на которое государство делает ставку. Как обычно выглядят такие тенденции в рамках государственно-частного партнерства? У государства есть два основных рычага воздействия на бизнес: убеждение и стимулирование. Первое предполагает определенный уровень доверия, с которым должно восприниматься любое обращение государства к бизнесу. Второе – хорошо известная и эффективная практика материального поощрения: в частности, снижение налоговой ставки для тех предпринимателей, которые встали на «правильный» путь, выгодный экономике государства и народу в целом.
Нас, компанию ICS, убеждать в полезности УД не надо, мы в этом убеждены и сами на протяжении многих лет пытаемся убедить других. А вот со стимулированием дело обстоит сложнее. Технологии, которые мы собираемся внедрять в процессе создания УД, основаны на регламентах 1984 года, и, чтобы стать конкурентоспособными, мы должны пользоваться определенными преференциями. Мы должны быть уверены, с одной стороны, что нам за это что-то будет, как и в том, что, с другой стороны, ничего не будет…
Кто мы, авантюристы или энтузиасты?
Зачем нам нужны все эти технопарки и техноинкубаторы? Что мешает настроить побольше обычных офисов, с которых очень скоро можно будет стричь по 550 зеленых за квадратный метр ежемесячно, вложив в затею в десять раз меньше! Или просто побелить фасады уже имеющихся зданий, произвести косметический евро-ремонт их внутренностей – с тем же конечным эффектом! И – отбить затраты за 2-3 квартала, после чего потечет чистая жирная прибыль… При дефиците площадей, сдаваемых в аренду практически в центре Москвы – это ли не Клондайк! С точки зрения утилитарно-приземленного бизнеса мы с нашим УД – просто городские сумасшедшие. Мы сами себе мешаем развиваться, выбирая вместо прямого пути к богатству обходной, да еще с препятствиями. Как считают «правильные» бизнесмены, энергоэффективность – не более чем блажь или попытка привлечь к себе внимание. Конечно, это нонсенс для тех, для кого высшим счастьем является рост цен на нефть. Как и для тех, кто стрижет купоны с астрономически дорогого жилья, кто спекулирует землей. Для всей этой братии, сплетенной в коррупционный монопольно-чиновничий клубок. Откровенно говоря, мне было бы обидно, если бы мы вызывали симпатию в этой среде. Эти люди не слышат нас, даже если и слушают. А, поскольку именно они пока что правят бал, можно сказать, что и страна нас не слышит. Точнее, не слышала до недавнего времени. И вдруг – не верится глазам – тут и там по городу появляются огромные щиты, на которых крупно (едешь по дороге, так за полкилометра видно) красуется слово «энергоэффективность»! Так что это? Нас наконец услышали или просто время пришло?
Очередная кампания или индикатор развития?
Нет, это не реклама. Точнее, не только реклама (энергосберегающих лампочек). Это еще и лозунги. «Даешь энергоэффективность» – в таком примерно духе. Так неужели затеяли еще один национальный проект? Или действительно пришло время, и там, наверху, поняли, что пора? Ведь если Россия хочет интегрироваться в мировую экономику с политикой не в качестве энергетически-сырьевого придатка, который помимо нефти и газа может предложить мировой системе распределения труда разве что оружие и немножко балета, а как полноправный участник, то и жить нужно по правилам цивилизованного мирового сообщества, ориентируясь на те же приоритеты, что и цивилизованные страны. Потому что эти приоритеты продиктованы временем, игнорировать их – значит, так или иначе плестись в хвосте.
Но ведь идти в ногу со временем – это эволюционный путь развития, который России никогда не был свойственен. Это путь Западной Европы. У России же путь скорее не эволюционный, а революционный. Вместо поступательного движения – скачки, и часто не совсем по курсу. Россияне привыкли ждать команды сверху. Можно ли говорить в подобных условиях об инициативе, которая у нас всегда была наказуема. Те немногочисленные продукты труда, которые оказались состоятельными в общемировом понимании, в Советском Союзе производились в условиях жесточайшей дисциплины и беспрекословного подчинения. Но, как известно, самое лучшее всегда рождается в либеральной среде, где есть возможность реализовывать себя и жить на доходы от этой самореализации. Можно интерпретировать демократию как угодно, но, как сказал Черчилль, называвший демократию «полным дерьмом», все остальное – еще хуже.
Почему энергоэфективность главнее нац-проектов?
Я в который раз задаю себе вопрос: так все-таки нас действительно услышали или просто время пришло? Неужели действительно все так плохо (или, напротив, хорошо), что дошли наконец руки и до энергоэффективности? Ведь России, экспортеру углеводородного топлива, казалось бы, рановато озадачиваться подобной проблемой, когда существуют куда боле насущные. Обычно программами очередных кандидатов на престол были обещания вскрыть гнойники прошлого. Собственно, наши национальные проекты – это ли не признание серьезных социально-экономических прорех и попытка заштопать их вливаниями из бюджета. Надо ли говорить, что при всей привлекательности национальных проектов для широких масс подобная политика скорее всего ни к чему не приведет, поскольку она бессистемна. Локальным ремонтом тут не обойдешься, это не ремонт, а лишь лакировка. Ну сколько можно говорить о бюджетниках, если жалкие надбавки к их зарплатам, как ни крути, съедает растущая инфляция! Что, гордиться тем, что если бы не надбавки, то она съедала бы их еще быстрее? И это называют национальным проектом…
И вдруг с высокой трибуны звучат слова, направленные не вспять истории (что-то доделать-залатать), а вперед, определяющие вектор дальнейшего развития! Непривычно и чертовски интригует. Хотя бы уже потому, что наконец-то забрезжила тень системного подхода к решению государственных задач. Просто наращивать мощность генерирующих структур при создавшемся дефиците электроэнергии – это не системный подход. Это то же самое, что эфемерные надбавки бюджетникам – все равно, что наливать ванну с не заткнутой пробкой. А вот с одной стороны наращивать, а с другой экономить – системный подход. Что же касается бюджетников – надо стремиться к созданию условий, при которых люди могли бы достойно жить своим трудом, а не подачками. И не только жить сейчас, но и обеспечить свою старость. Понятно, что эта задача глобальная, общегосударственная, и требует системного подхода в самом полном смысле.
Если Россия наконец изберет инновационный путь развития…
…то должна будет измениться инфраструктура общества. Кто у нас сейчас крепко стоит на ногах? Богач, чиновник и силовик. Они хорошо ориентируются в структурированном (ими же самими) рынке. Если же многое поменяется, рынок перестанет быть структурированным, возникнет честная конкуренция и попрут, как на дрожжах, мелкий и средний предприниматели, чиновнику с силовиком станет не так-то просто. Им скажут сверху: этих, мелких, трогать не смейте. А на что же тогда жить чиновнику? А что делать силовику, если сама его роль в том и состоит, чтобы кого-то трогать! Но вот богач не должен растеряется. Наивно думать, что богатые люди только и мечтают о новом переделе собственности. Уверен, если возникнут новые возможности, они задумаются: а почему бы не создать что-нибудь более диверсифицированное, более прогрессивное, этическое, наконец? С золота, конечно, своего они не сойдут, но ведь все понимают, что золото тоже тленно, и в новую жизнь его с собой не возьмешь.
Основные изменения, естественно, затронут средний класс и мелких предпринимателей, которые в либеральной обстановке создадут здоровую экономику. И в этой связи наш УД как мультидисциплинарный продукт может создать и создаст колоссальный рынок производств: малой энергетики, возобновляемых источников энергии, активизирует исследования в области эффективных солнечных батарей и т.д. Кроме этого, многие производства с Запада придут в Россию, чтобы быть ближе к нашему потребителю, появится множество новых рабочих мест, новые профессии, связанные с монтажом и обслуживанием сложного оборудования, и уровень квалификации работников будет повышаться. Значит, попутно будут расти учебные центры.
Появится надежда и на разрешение некоторых патовых ситуаций. Речь идет о парадоксальном противоречии информационных технологий и энергоэффективности. Центры обработки данных требуют очень много энергии, которой нет. Поэтому от них приходится отказываться. И это так не только у нас, но и во всем мире. Правда, в том же Лондоне через 12 месяцев мощности для Дейта-центра вам все же выделят, а в Москве вы будете стоять в очереди всю жизнь. Так, может быть, если задать не один вектор, а два: генерирующий и сберегающий, излишки энергии таки появятся и дейта-центр можно будет построить?
Можно мечтать о многом, строить радужные перспективы, это приятно. Но больше всего меня сегодня радует – чертовски радует – то, что сделан важнейший первый шаг. То, о чем мы говорим, пошло в большую политику!!!
Господин товарищ барин
Если придет новый барин и скажет «Даешь энергоэффективность», дадут, не ослушаются. Те самые чиновники, которые смотрели и не видели, слушали и не слышали, теперь наперегонки помчатся выполнять и перевыполнять, на бегу самоперековываясь из ренегатов в энтузиасты, лишь бы место теплое сохранить. Конечно, они, как и раньше, будут создавать видимость кипучей деятельности, взахлеб рапортуя об успехах. Да пускай себе притворяются и рапортуют, лишь бы не особо мешали!
Но мне все же хочется, чтобы традиционное место барина на сей раз занял хозяин. Какая между ними разница? Принципиальная. Барин живет трудом своих крепостных и время от времени устраивает им праздники, выкатывая бочку водки с кадкой соленых огурцов, внутренне умиляясь своей доброте. А у хозяина крепостных нет, есть свободные наемные работники, результаты труда которых он аккуратно собирает.
Так что разговоры о бюджетниках пора завязывать. Это важная часть государственной деятельности, но не единственная. Нужно начинать собирать деньги с работающего населения страны, направляя их усилия в нужное русло. Существует хорошо известная модель «американской помощи», когда человеку дают 10000 долларов ссуды, чтобы он на 8000 купил то, что нужно продать. Когда в Америке начинается кризис, президент говорит: ребята, все нормально, бегом в магазины – и покупаем, покупаем! Потому что как только промышленное производство останавливается из-за уменьшения спроса, экономике – конец! Вот и умница Абалкин считает, что уровень экономики страны определяется покупательной способностью ее населения. Не доходами, заметьте, а расходами!
Союз семи
Наша философия и вытекающая из нее идеология УД как рыночного продукта, также миссия нашей компании и ее конкретные цели – все это зиждется на системном подходе и построено на основе синтеза семи важнейших составляющих УД: экономической, экологической, социальной, этической, энергетической, информационной, инновационной. Их могло быть и больше, скажем, девять, но семь – хорошая цифра, и этого вполне достаточно для углубленного понимания важности УД. Экономическая составляющая – это хорошо известная и понятная совокупная стоимость владения. Экологическая – ее смысл вытекает из самого названия. Социальная – определяет новую модель организации рабочих мест в системе распределения труда в строительстве интеллектуальных зданий, предполагающую помимо всего прочего появление новых высокооплачиваемых специальностей. Этическая – характеризует УД как продукт высокой экономической, экологической и общественной значимости, который должен создать политические амбиции.
Аспект этический
Вообще говоря, политика, экономика и экология – это три кита, на которых держится общество. Три основных фактора, лежащих в основе его устойчивого развития. При этом политика развивается примерно по тем же законам, что и окружающая среда, и возникновение или даже ожидание очередного экологического экстремума – глобального потепления, наводнения и т.п. – создает политические ответы. Лидеры общества начинают задумываться: а не система ли это, не Господь ли вершит свой суд над заблудшими овцами? И пытаются предпринять разумные действия, которые рассматриваются как обязательные и даже неизбежные в создавшейся ситуации.
Девяностые годы прошлого столетия можно назвать началом утверждения этического направления в политике. А, следовательно, и в бизнесе. Ведь бизнес всегда четко улавливает индикаторы дальнейшего развития. Казалось бы, события начала нового века никак не вписываются в этическую концепцию: атака на башни-близнецы, терроризм, вторжение в Ирак, угрозы Ирану и т.п. Но даже за всей этой агонией агрессивного углеводородного консерватизма этический вектор прорисовывается все четче. К тому же чем дальше, тем очевиднее становится низкая эффективность нефти как энергоносителя будущего: если энное количество лет назад добыча одного барреля нефти стоила десятую часть его цены, то теперь она перевалила за 100%. Вообще, этическая политика в конечном итоге обретает и свою экономическую состоятельность. Так, после цунами в Малайзии «большие ребята» собрались и прикинули, что дешевле: бороться с последствиями катастроф или поддерживать отстающие регионы на постоянной основе. Оказалось, что дешевле – поддерживать.
Этический аспект должен стать основным и в развитии российской экономии. В этом свете УД является профилирующим продуктом, поскольку к нему ведет идеология рационального потребления энергоресурсов, а одна из глобальных угроз, вырисовывающихся на горизонте истории, есть энергетический голод и негативные последствия сжигания углеводородного топлива. В качестве превентивной меры современная наука предлагает освоение экологически чистых, возобновляемых источников энергии. Когда-нибудь место автозаправочных станций займут станции подзарядки, и это приведет к кардинальным изменениям в геополитике и мировой экономике. Уже есть прецеденты: Израиль, например, усиленно развивает строительство электромобилей – по понятным причинам, поскольку не дружит с плавающими в нефтяном болоте соседями. Когда эта программа будет реализована, можно будет плевать с высокой колокольни на то, сколько арабы просят за свою нефть. А, с другой стороны, Уго Чавес угрожает прекратить поставки нефти США (нашел тоже ежа, которого можно напугать голой задницей!), а Россию обвиняют в том, что она использует свои углеводороды в политических целях. Да если эта «кровь Земли», которую мы высасываем из недр, когда-нибудь перестанет провоцировать войны и терроризм, человечество вздохнет полной грудью, тем более что и воздух станет чище…
Аспект информационный
Сегодня человечество находится в стадии перехода из индустриальной эпохи в информационную. Информация сейчас – самое ценное, что есть у нас. Информация о том, сколько нефти будет выставлено на продажу, стоит дороже самой нефти. Собственно, она, эта информация, и формирует цены на нефть. Дома, которые мы строим сегодня, это не только капсулы с искусственно созданной средой обитания, но и информационные ячейки. Объекты, которые не только потребляют, но также и генерируют информацию. Это раньше информация хранилась и создавалась в определенных местах, куда за ней нужно было идти или ехать. Теперь информация повсюду, мы буквально плаваем в ней, как в питательном растворе. Скорости генерации, транспортировки и потребления информации становятся все выше и выше.
Жизнь в информационном обществе предполагает равные информационные права – всеобщую публичность, прозрачность, которые приходят на смену частичной публичности (об одних знают все, если это актеры или политики, а о других – ничего). Конечно, не всем нравится «большой брат», следящий за людьми, нарушают ли они правила дорожного движения или скрупулезно следуют законам. Но чем, в таком случае, отличается от «большого брата» тот же Интернет или сотовая связь? Стоит подключиться к сети, и тут же становится известно, кто ты, откуда вышел и что вообще тут делаешь. Это не хорошо и не плохо, просто жизнь теперь такая, публичная. И почему бы не использовать эту публичность в благих целях? А что может быть эффективнее УД как генератора информации и посредника между внешним информационным полем и человеком – потребителем информации? Ничего.
Аспект инновационный
Вообще говоря, что такое инновация? Как она появляется, на голом ли месте, случайно или эволюционно? Конечно, последнее. Знания в различных областях накапливаются и систематизируются иногда очень долго, прежде чем их концентрация становится «критической». И вот тут-то возможно рождение нового знания, инновационной идеи. Для этого нужен неординарный ум, который подобно призме собирает и преломляет поток знаний. Идея, с которой человечество носилось веками, становится реализуемой или хотя бы продвигается еще на один шаг к реализуемости. Кто изобрел самолет? Тут можно назвать не одно имя. А вот ответить на вопрос, кто был автором идеи полета, гораздо сложнее. Боюсь, в поисках оного нам пришлось бы закопаться очень глубоко в историю, вспомнить Леонардо Да Винчи, а то и вовсе увязнуть в античной мифологии. Идея полета стара, как само человечество. А кто изобрел УД? Тут все еще гораздо сложнее. Кто первым понял, что дом – это функция, а не ящик, и есть, наверное, один из промежуточных авторов, точнее, проводников идеи. Если не знать всех предшествующих событий и не видеть новых тенденций, ничего нового создать невозможно. Ни один гений (как субъективная составляющая инновации) не в состоянии ничего придумать с нуля, он всегда опирается на уже имеющиеся теоретические и практические знания (объективная составляющая). Да, изобретатель необходим для того, чтобы идея материализовалась. Ведь не одному Ньютону падало на голову яблоко. Но озарение приносит пользу, только если созрели объективные условия для его восприятия обществом, если время пришло.
УД – явление инновационное по своей сути хотя бы потому, что инновационный процесс сродни системной интеграции. Выделить из огромного потока информации ту часть, которая даст начало инновационной идее, а затем, систематизировав и определенным образом визуализировав эту информацию – в виде рисунка, текста, формулы – это самая настоящая системная интеграция. Возьмите сотовый телефон – только не надо говорить, что история его создания пошла с совместного проекта Sony и Eriksson. Попов? Но и он начинал не с нуля, ему удалось создать на основе уже существовавших в то время знаний новое направление. Да каждая деталь телефона имеет свою историю, хотя бы эта стекляшка и жидкие кристаллы – откуда они взялись? В целом же телефон – прекрасный пример системной интеграции. Как и УД. И, появившись в результате длительного интеграционного процесса, он не является его конечным продуктом и, вне всяких сомнений, даст начало огромному количеству очередных инноваций.
УД – это системный продукт, создаваемый силами системных подрядчиков. А интуитивная потребность в появлении системных продуктов создается путем информационной интеграции процессов, происходящих в мультидисциплинарных областях. Мало быть просто инженером, чтобы построить УД. Требуется более широкий набор знаний. И это требование входит в определенное противоречие со спецификой нашего времени, времени узкой специализации. Действительно, Леонардо Да Винчи овладел 17 науками, но тогда науки были другими. Сегодня объем информации во много раз больше, и целой жизни не всегда хватает, чтобы по-настоящему овладеть даже одной наукой. Но на то и существует системная интеграция знаний, просто сегодня она выходит далеко за пределы одной личности. А чтобы быть способным к межличностной интеграции, человек должен обладать философским образом мышления, он должен видеть крупные явления на макро-уровне, при этом досконально разбираясь в своем «участке» уже на микро-уровне.
К сожалению, система IQ, на основе которой сегодня оценивается квалификация специалистов, абсолютно порочна и контр-инновационна по своей сути. Не могут те, кто привык выбирать ответ на любой вопрос из трех возможных, стать изобретателями (зато в случае везения могут набрать достаточно «очков» для того, чтобы получить высокий IQ и стать уважаемыми членами общества). Инновационный аспект УД состоит еще и в создании объективных предпосылок для творчества в информационном пространстве, поскольку сама идеология УД – антипод системы IQ.
Системные интеграторы должны срочно интегрироваться в систему!
Давайте мы, системные интеграторы, сами попробуем интегрироваться в новую российскую действительность, благо она, кажется, сама зовет нас к тому устами наших президентов, экс- и нового. Да, я все понимаю: когда выбираешь одного из одного возможного (остальные варианты разве что для маргиналов, которых даже в нашей стране существенно меньше половины населения), это не совсем та демократия, к которой мы стремимся. Демократия – это когда голосуют за программу, а не за личность. И когда не программа выполняет роль резюме кандидата, а кандидат является проводником программы. И когда разные кандидаты задают векторы, идущие примерно в одном направлении, а не в противоположных: кто-то предлагает взять чуть левее, а кто-то правее, но не так, что – либо вперед, либо назад. Я бы с большой радостью рядом с господином Медведевым видел еще и Волкова, и Лисицына, и даже Зайцева. И пусть бы они предлагали свои варианты, различающиеся лишь в частностях, а не глобально. Но если пока есть только Медведев, и он за энергоэффективность, то и я за нее, а значит, и за него.
Пусть попробует теперь хотя бы один чиновник в Москве сказать, что я занимаюсь хреновиной! Думаю, теперь они будут звонить и вежливо спрашивать: «А скажите пожалуйста, что такое технопарк»? Как же! Им будет дана команда всецело поддерживать и способствовать, а что, они, бедные, и не знают! Придется срочно изучить.
Будет ли все именно так? Может быть, я просто размечтался… Но надежда умирает последней. А пока будем жить и работать, исходя из того, что нас наконец-то услышали! И, что самое важное, время пришло. А не прошло (пока)…
Возврат к списку
